Ошибаюсь, обжигаюсь, Иду дальше, улыбаюсь!
Глава 15.читать дальше Старый дом встретил нежданного гостя скрипом половиц и чуть затхлой прохладой. Так пахнут нежилые помещения. Роскошь обстановки не сглаживала поселившейся пустоты. Говорят, много лет назад королева Виктория гостила здесь. Рисовала пейзажи. Сады, окружавшие поместье и, правда, выше всяких похвал. Листья фикуса черкнули по одежде. Один из них упал на пол и был безжалостно раздавлен каблуком.
Филипп ди Сальчи быстро пересек анфиладу комнат и едва постучав, вошел в полутемный кабинет. Гроссмейстер перебирал ветхие страницы инкунабулы. Кое-где рукописный текст почти не различался. Если б не специальный состав, коим пропитали книгу, бесценный раритет рассыпался прахом прямо в руках. Чело мужчины прорезали глубокие морщины.
— Зря покинул больницу. — Глава кивнул на высокое кресло напротив. — Чай, кофе?
— Нет времени на праздность. — Ди Сальчи удалось ответить на два вопроса одновременно. Гроссмейстер чуть поморщился от наглой бесцеремонности. Увы, таков молодой приемник.
— Мы справимся.
— Сомневаюсь. Три недели и никакого результата.
— Интересовался поисками? Думал жена для тебя обуза.
Парень и глазом не повел. Прекрасное лицо точно маска изо льда.
— Пробовал найти ее самостоятельно?
— Ничего не получилось.
— Значит, не старался.
Взгляд черных глаз полыхнул пламенем. Кончики волос заискрились.
— Я собираюсь самостоятельно рассчитать точки печати «Входа-выхода». Вы должны дать мне ключ от старой библиотеки.
— Ты должен дать клятву крови о неразглашении.
— Знаю.
— Вряд ли ты найдешь то, чего не знаю я.
— Посмотрим. Молодость умеет удивлять.
Тяжелый кулон на шее Филиппа подмигнул серебряными огнями звезде на пальце.
Глаза верховного Главы гневно сузились. Резко встал и знаком приказал следовать за собой. С тихим шелестом перевернулась страница инкунабулы, открывая древнюю гравюру с изображением полуженщины-полуцветка.
***
Умиротворяющая тишина давила на виски многотонной плитой. Невидимые в темноте стены наступали со всех сторон. Хотелось, сжавшись в комочек, забиться в щель. Фани скрипнула зубами. Нет, нельзя останавливаться. Паника главный враг! Внутренний будильник утверждал: с момента перемещения во времени и пространстве прошло самое большее два часа, по мироощущению же — целая вечность. Вперед, влево, вправо, вновь вперед. Только тонкое чутье границ мира, не позволяло сбиться с пути и кружить на одном месте.
Фани устало опустилась на камни, хлюпнула под ногами густая грязь, пальцы нащупали мох.
«Мда… ложе для избранных»
Несколько часов одинокой темноты неминуемо сведут с ума. И будет она скитаться как проклятый Богом Агасфер до скончания веков. В животе жалобно заурчало. Организм намекнул, что давненько пребывает без хлеба насущного. Перед мысленным взором проплыла тарелка с жарким, свежий салат и бокал божоле. Внутренности свело болезненной судорогой. Девушка приуныла. Вспомнилось, как знакомая активистка одного радикального течения взахлеб рассказывала о «попытке выживания» в девственном лесу. Утверждала, что питалась мотылем и жабами. Фани представила горстку маленьких извивающихся красных личинок на белом фарфоре. Есть перехотелось мгновенно.
«В путь»
Сделала несколько движений, чтоб разогнать кровь. Холод от камней пробрал до костей. В пещере градусов десять не больше. Мелькнула паническая мысль, что на улице, возможно, вовсю лютует мороз. Не всегда же будет везти с погодой. Но вот внимание привлек легкий шум.
«Что это? Голоса или… начинаются галлюцинации?»
Фани настороженно прислушалась. Неподалеку послышалось чье-то громкое проклятие, «вжик» металла о камень. Эхо немного сбивало с толку. Едва не подвернув ногу, девушка бросилась вперед. Пусть враги, безумцы, хоть какое-то живое существо! Даст Бог у них будет свет и глоток воды.
Бежала, мчала, неслась сломя голову. В кровь сбила колени, дважды запнувшись о порожки. Помимо воли стали закрадываться сомнения: воображение сыграло злую шутку. Но вот свет от полыхающего факела вонзился в сетчатку как кинжал. Фани зажмурилась, перед глазами расплывались разноцветные пятна.
— Кто здесь? — Зычный голос заставил вздрогнуть. Незнакомец приблизился. Неожиданно легкие шаги. Нетерпеливый вздох и незадачливую путешественницу дернули в сторону. Пострадавшее плечо отдало режущей болью. Проморгавшись от набежавших слез, блондинка узрела круглое скуластое лицо с приплюснутым, точно сломанным носом и пронзительными черными глазами. Незнакомец не был высоким и статным, скорее жилистым, но с возрастом грозил стать тяжелым, коренастым. Спутанная давно немытая шевелюра спадала до середины спины. Усы и борода в крошках, пыли и каких-то тонких веточках, словно мужчина продирался сквозь колючий кустарник. Одежда смутно напоминала римскую тогу, смущали штаны из оленьей кожи и свалявшийся мех какого-то животного вместо накидки.
— Ты кто? — Вскричали одновременно и удивленно замерли. Ответили как по команде.
— Стефани Бертье.
— Аттила, сын Монджака, единокровного брата правителя гуннов.
Фани захлопала глазами. Какой неожиданный экскурс в историю. Домой хочется все больше.
— Заблудилась?
Девушка с готовностью закивала. Мужчина разглядывал ее слишком пристально. Робкая улыбка не произвела должного впечатления. Благо девушка не знала, что выглядит как всклокоченный черт.
— По дороге разберемся. — Решил мужчина и, подхватив под локоть, потащил в неизвестном направлении. Фани едва успевала переставлять ноги. Шли, точнее, бежали недолго.
Небольшой коридор и арка привела в круглое помещение. Необработанные каменные стены еще хранили следы молотка и зубила. Мужчина с сожалением оставил факел во внешнем коридоре и знаком показал следовать за ним. В зале находилось несколько человек. Четверо мужчин и одна женщина, почти беззубая старуха. На плечах серые бесформенные хламиды, на ногах грубо сшитые башмаки. Хмурые лица обращены к огромному плоскому камню. Фани вздрогнула. Еще одной жертвенной церемонии ее нервы не выдержат. Побег исключил Аттила властно приобняв за плечи. Разоблачение в данную минуту им не грозило. По углам притаился мрак, ибо лишь масляная лампада у изголовья алтаря служила источником света. На широкой плоской каменной плите лежал изможденный мужчина в грязных пестрых лохмотьях, точно уличный скоморох или крысолов. Черными ручейками сбегали крупные слезы по вискам и тощей шее.
Запекшаяся кровь на руках и ногах наводила на мысль, что человека недавно истязали.
Старуха, пожевав губу, что-то прошамкала. Несчастный не сразу понял вопрос. К счастью его не торопили. Фани встревожено поглядывала на Аттилу, тщетно пытаясь понять, во что влипла на сей раз. Мужчина зловеще щурил глаза, но ничего не предпринимал.
— Признаешь свою вину?
В разговор старухи и несчастного страдальца вмешался тощий мужчина неопределенно возраста. Фани с ужасом отметила, что на одной руке у него не хватает двух пальцев. Судорожный всхлип.
— Я поведал все как на духу. Решайте сами, помнить обо мне, как о несчастном мученике или же вычеркнуть имя из хроник, как нечестивца и клятвопреступника. Братья, сия реликвия в нашей семье переходила из поколения в поколение, Льен давнишние хранители. А ваша жажда омыть артефакт кровью, приведет к войнам, мору и несчастьям!
— Не смей призывать проклятия! Ты лежишь на древнем алтаре друидов! Слова могут впитаться в магический рисунок лабиринта и изменить историю!
— Это было бы справедливо.
На тоскливое заявление люди отреагировали слишком уж агрессивно. Фани подалась вперед, но ее перехватили сильные руки.
— Не жилец он. В древние времена с таких спрашивали иначе.
На невысказанный вопрос будничным тоном ответил Аттила.
— Ворам вспаривали живот и душили на еще дымящихся кишках.
— Он же хранитель!
— Брешет, как собака. Только внутренний круг укрывает реликты. Этот голодранец обычный вор. А собаке — собачья смерть.
Девушка покачнулась. Богатая фантазия подкинула яркую картину жесткой мести. Атилла приложил палец к губам. Фани и не пыталась высказаться. Бесконечные перемещения, поиски активного артефакта и тоска по дому иссушали душу. Хотелось забиться в уголочек и как в детстве тихонько заплакать.
Хватка на плече стала болезненной.
Окружавшие мужчину люди зашептались, старуха согласно опустила голову и шагнула вперед. Пошамкав беззубым ртом, вынесла приговор:
— В древней саге говориться: в одну деревню пришел демон в человеческом обличии. Вместо одежды цветные лохмотья, складки капюшона скрывали голый череп. Нес он в руках кровавый жезл и косил чужие жизни направо и налево. Вступили в битву с нечистым двенадцать великих магов. Нелегко им было, но вырвали из рук страшное оружие. С тех времен Семья берегла артефакт как зеницу ока. Пока ловкий вор не покусился на святыню… Это и был твой дальний предок. Великие не оставляли надежду вернуть артефакт в укрытие, найти вора и покарать!
— Только друиды никогда не входили в число Великих семей. — Не удержался от ехидства Аттила.
«Как вы мне все надоели» тоскливо подумала Фани.
— Да будет так. — Поддакнули остальные.
Пленник вздрогнул, чело покрылось бисеринками пота, но покорно прикрыл веки.
Рот Фани, которая вознамерилась возмущенно заорать, жестко закрыли грязноватой рукой, остро пахнущей мускусом и потом. Девушка не хотела сдаваться. Извивалась, пиналась, кусалась… или пыталась кусаться. Воздух вокруг нее заискрил и тело сковало. Магия земли заключила строптивицу в надежный непробиваемый кокон. Дышать приходилось короткими поверхностными вздохами, так сильно сжимали ее невидимые каменные кольца.
Тяжело опираясь на клюку, шаркая ногами, старуха подошла вплотную к приговоренному, достала из складок одежды небольшую серебряную шкатулку и протянула верзиле со страшным шрамом на пустой глазнице. Исполнитель помог жертве подняться с камня и накинул на сутулые плечи длинный плащ.
— Пить.
«Кривой» достал из темноты бурдюк.
— Тут молодое вино.
Страдалец жадно припал к горлышку. Закашлялся и стал снова пить большими глотками. Алые капли стекали по подбородку. Никто его не торопил.
— Спасибо.
— Не дело измываться над обреченным. — Пожал плечами палач.
От почти угасающей лампады зажгли факелы. Сомкнув кольцо вокруг приговоренного, процессия один за другим направилась к выходу. Старуха затянула заунывную песнь на древнем языке франков, остальные охотно подхватили. Вскоре только далеко эхо напоминало о присутствии группы людей.
Фани почувствовала, как растворились путы. Ноги подкосились, и девушка неловко сползла на утоптанный глиняный пол. Чужая магия иссушала.
— Кто они?
— Не знаешь?
— Откуда?
— Представители союзных племен. Короли исповедуют христианство, а их общины тайно поклоняются старым богам.
— А ты?
— Нельзя отказываться от памяти предков. — Глаза подернулись дымкой воспоминания. — Как же я соскучился по родным лесам! По пирушкам и охоте на дикого зверя! По запаху свежевыделанных шкур, по лепешкам из чечевицы. Не видел родных несколько лет, но лица все время перед глазами. Проклятые римские собаки держали в заложниках. Чтобы усыпить бдительность пришлось вступить в легион. Ну, ничего память у меня хорошая. Припомню со временем былые обиды или я не сын своего отца.
— Пойдешь собирать армию? — В душе Фани понадеялась, что не подала сейчас хорошую идею великому завоевателю, тому, кого впоследствии назовут «Бич Божий».
— Всему свое время. — Задорная улыбка плохо сочеталась со свирепым лицом и встопорщенной бородой. Черные пронзительные глаза светились необыкновенным умом.
— Что те люди собираются сделать?
— Кровью запечатывают очень сильные амулеты. Невдомек им, что вены земли нужно укрощать, связывать и удерживать с помощью мощных энергетических накопителей. Нельзя ввергнуть в землю в первобытный хаос.
Фани подскочила на месте, как охотничья, учуявшая долгожданную добычу.
— Слышал об артефактах силы?!
— Что? — Откинул волосы с лица и потуже завязал хвост бечевкой. — А! Ты об источниках. Конечно, я ж потомок Великой семьи.
В далекие времена так называли разобщенные дюжины. В то время магические семьи еще не разделила вражда. Фани почувствовала, как слабеют колени. Приключения продолжаются.
Пока вполголоса переговаривались, следовали в некотором отдалении за группой заговорщиков.
— Зачем им уничтожать артефакт?
— Друиды думают, что умеют слышать землю.
— А на самом деле? — Фани даже остановилась. Тяжкий вздох был тому ответом.
— Я бы сказал: видит око, да зуб неймет.
Девушка невольно фыркнула. Действительно, лишь избранные могут пропустить через себя магию и удержать врата открытыми, но без помощи ключей-артифактов и заговоренных реликтов сделать это невозможно.
— Знаешь, как покинуть лабиринт? Поблизости есть город? — Подозрительный прищур внимательных глаз, как дуновение ледяного ветра. — Селение?
Сказано значительно тише. Пещера содрогнулась, на голову посыпался песок и мелкий щебень. Грозный воин оказался магом сущности или как говорят в народе — магом земли. Вода точит камень, но, увы — источник почти засох.
Мужчина призвал все еще горящий факел и уверенно двинул на выход. Фани засеменила рядом. Инстинкт криком кричал: «впереди ловушка»! Пока обдумывала предупредить или не предупредить, наперерез выскочил знакомый одноглазый детина с тяжелым мечом наперевес. Аттила чертыхнулся, и толкнул девушку себе за спину. Изящная ножка в башмаках из плохо выделанной кожи, поехала на скользком мху. Извернувшись, Фани ухватилась за пояс спутника. Упасть не упала, но едва не подставила под удар спасителя. Металл о металл высекал искры. Адреналин кипел в крови, пот заливал глаза. Блондинка вжалась спиной в каменную кладку. Более всего боялась снова помешать. Отчаянно хотелось закрыть глаза и заткнуть уши.
Удар, откат, подсечка и снова удар. Противники, тяжело дыша, на мгновение остановились. «Кривой» зло сплюнул.
— Знал, что кто-то подслушивает. Чуял что не одни! Даже вернулся проверить! —Длинноволосый гунн не спешил согласно жанру рычать в ответ и сыпать правдолюбивыми сентенциями. Аттила сражался жестко, сосредоточенно, в полном молчании. Только глаза полыхали безумием битвы.
Внезапный топот подсказывал, что скоро силы противника удвоятся. Утроятся. Сколько же их?!
Нежданные гости мгновенно сориентировались: вынули короткие римские мечи и кривые кинжалы, видать тоже трофейные. Фани забеспокоилась и рискнула вмешаться.
— Я умею сражаться. — Мужчина почесал бороду.
— Не путайся под ногами, только хуже сделаешь!
Противоречивые чувства закрались в душу. С одной стороны, Аттила наверняка знает что делает, с другой стороны не вмешаться, когда соратнику угрожает смертельная опасность — невозможно. Фани решила действовать по обстоятельствам.
— Враг! — Загрохотало многократное эхо. Стремительная атака. Кто-то уронил на пол факел и тот, рассыпая столп искр, покатился к ногам блондинки. Недолго думая та подхватила толстую палицу и с наслаждением опустила на черепушку ближайшего врага. Искры посыпались тому за шиворот. Запахло паленым волосом. С громким воплем отскочил он в сторону и наткнулся на меч. Глаза медленно остекленели. Тело, лишенное воли и сознания рухнуло на пол, подбивая еще одного врага.
Силы противников не равны. Лязг оружия, проклятия, брошенные сквозь стиснутые зубы. В миллиметре пролетел кинжал. Девушка присела и накрыла голову руками. Опасность подкралась незаметно. В полном смысле этого слова. Фани почувствовала, как ее вздернули за волосы. Ослепительная вспышка боли мгновенно привела в состояние первозданного бешенства. Сморгнув набежавшие слезы, извернулась змеей, и едва не лишившись скальпа, сломала нападавшему нос. Хрип вонзился в уши оглушающим грохотом, бурая кровь залила руки, оросила лоб. Силы осталось только на то, чтобы оттолкнуть подальше и боднуть головой мимопробегающего. Аттила бдительно выдернул ее из гущи противников, в полголоса скомандовав:
— Бежим!
Тело среагировало быстрее, чем разум постиг суть приказала. Уже набегу заметила, как гунн одним глотком впитал терракотовую нить силы и ударил. Камень над головой вздрогнул. Фани чертыхаясь, прибавила скорость. Позади сыпалось каменное крошево. Под ногами расходились огромные плиты, превращаясь в вязкое болото. Шум погони, вопли ужаса потонули в реве обвала.
Сильная рука рванула за шиворот; ноги взлетели над зыбкой поверхностью. Сколько времени плутали по черным кишкам неприветливого лабиринта, Фани так впоследствии и не вспомнила. Зато в память навсегда врезалось, как остро-свежий воздух ворвался в легкие, краски лета зацвели перед глазами, а теплый ветер смахнул беспрерывно льющиеся слезы. Остановиться и перевести дух Аттила не позволил. Осторожность на грани паранойи.
Вот уже по колено в сухой траве, дикие кустарники цепляют за одежду, а впереди — густой лес. Кроны сошлись над головой, тени путали дорожки. Казалось, войдешь и тут же столкнешься с древними народами: лесными дриадами, лешими и прочей нечестью.
Поляна возникла на пути ровно в ту минуту, когда ноги отказались слушаться. Руку выпустили из железных тисков, и девушка растянулась на колючей траве, споткнувшись буквально на первой же кочке. Почему-то это обстоятельство послужило последней каплей. Фани уткнулась зареванным лицом в ароматную мураву и душистые дикие травы и завыла дурным голосом. Увы, истерику пресекли так же мастерски, как и нападение недругов. Вверх за волосы и сильный удар по щеке.
Мир вокруг померк.
Когда Фани очнулась, то увидела неподалеку костер. Сухие дрова уютно потрескивали, искры взмывали вверх, а прозрачное пламя приковывало взгляд. Блаженство!
Если б не одно «но». Болело все. Особенно почему-то корни волос. Такое ощущение, что ее едва не скальпировали. Второе ощущение — онемевшая щека и знакомая со времен бойцовских турниров проблема. Скользящий удар железного кулака, похоже, выбил челюсть. Легкий привкус крови заставил насторожиться вдвойне. Ушиб или перелом? Попробовала рукой. Вроде бы ассиметрии лица не наблюдается. Хотя кто его знает!
— Очнулась? Прости, сгоряча не рассчитал силу. — Смущенный «неандерталец» то еще зрелище. Фани промолчала, но не из-за того, что нечего сказать, а потому, что не могла шевелить травмированной целостью.
Аттила бесцеремонно навис и прежде чем девушка успела испугаться, плюхнул холодно-слизкую массу на щеку. Аккуратно перевязал грязной тряпицей и удовлетворенно вздохнул.
— Дня три и даже синяк сойдет!
Оставалось только грозно засопеть, но из-за острой боли получилось жалобно. Мужчина сочувственно похлопал по плечу, едва не добавив к имеющимся травмам сломанную ключицу.
— Не переживай так. Знаешь, сколько раз мне челюсть ломали в легионе? Хочешь, расскажу древнюю былину великого народа гуннов? Это поможет развеять грусть.
Фани неоднозначно промычала и закрыла глаза. Аттила решил считать то согласием. Вытянул ноги к костру, с удовольствием потянулся и не забыл поплотнее укутать девушку в облезлую шкуру, служившую накидкой.
— Бабка как-то рассказывала, что несколько сотен лет назад жил король готов по имени Филимер. Его племя кочевало, осваивало новые земли. Однажды привел он свой народ в страну Ойум
. Хотел основать селение, но союз матерей не одобрил. Много веков назад прекрасная поляна служила капищем для человеческих жертвоприношений. Женщины говорили, что строить город на костях дурной знак. Не будет благоденствия в племени. Не послушался их гордый король — построил поселение. Но что ни год то засуха; звери те места обходят стороной; рыба уходит на глубину, а самое страшное в том, что перестали рождаться дети. На скудные запасы нападали полчища крыс, а воронье пожирало то, что не уничтожила засуха. Совет матерей вновь обратился к правителю. Но не таков он был, чтобы легко признать свои ошибки. Разгневался Филимер на женщин. Решил, что колдуньи наслали проклятия на людей. Повелением своим изгнал их в пустыню на верную смерть. В черных песках измученных скиталиц встретили «нечистые духи», овладели ними и оставили жить подле себя. Вскоре пошли дети. Сильные, смелые, отчаянные. Так образовалось племя великих гуннов. Когда-нибудь мы с братом Бледой возглавим наш народ.— А разве возможно совместное правление? — Прошамкала девушка. Мужчина хмыкнул.
— Это разумно. Один царь руководит гражданской жизнью, а другой — главнокомандующий. Я хочу воевать с Римской империей как дядя Роас. Это мое предназначение. Вот только добуду великий меч Марса.
«Так вот о каком артефакте шла речь. Знаменитая вещица»
Голос плавно перетекал из саги в легенду. Фани почти забыла про ноющую боль. Перед внутренним взором мелькали волшебные картины. Глаза слипались. Угревшись, девушка не заметила, как заснула.
***
Заливистая трель маленькой пестрой птички всколыхнула полусонную тишину. Ветер неспеша играл верхушками деревьев, колыхал травы. Спящая девушка недовольно поморщилась и завозилась под накидкой, сворачиваясь уютным калачиком. Солнце яркими бликами ласкало лицо. Становилось жарко. Похлопав заспанными глазками, девушка с усилием откинула «одеяло». Не без труда стянула повязку и потрогала пострадавшую челюсть. Тянущая боль не исчезла, но отек почти спал. Неподалеку заманчиво журчал ручей. Затекшее тело отказывалось слушаться. Кое-как доползла до вожделенной влаги и напилась. Гладкая поверхность отразила чумазую девчонку с всклокоченными волосами и громадной гематомой на пол лица.
«Красота»
— Проснулась? Я зайца изловил. Еще вчера силки поставил. Поднимайся и принимайся за работу. Нужно свежевать тушку и пожарить на углях мясо. Где-то в кошельке была соль.
Он развязал шнурок на небольшом мешочке и высыпал нехитрое имущество прямо на траву. В замусоленной тряпице и впрямь нашелся кусочек закаменевшей соли. Брезгливо поморщившись, Фани перевела взгляд на испуганно дергающееся животное и отрицательно закрутила головой.
— Неважно себя чувствую. Перед глазами все плывет. — Невнятно проговорила жертва военного произвола. Аттила, почесывая бороду, задумался.
— Поесть надо. Иначе откуда силы возьмутся?
— Вряд ли смогу жевать.
— Тогда пойдем к людям. Может, хоть молоко с кашей поешь. Собирайся. Еще куча дел.
— Каких?
Мужчина не ответил, только мрачно блеснул глазами. Фани невольно поежилась. Тяжелый взгляд грозил большими неприятностями.
Сборы не заняли много времени. Девушка переминалась с ноги на ногу. Она явственно представила, как на подгибающихся ногах будет форсировать непроходимые чащобы. Кошмарные фантазии прервал гунн, когда вывел из ниоткуда низкорослую каурую лошадку. Лохматые копытца, густая грива и заплетенный хвост. Блондинка погладила бархатную морду. Лошадь шумно дышала, тыкаясь в ладони выпрашивала лакомство.
— Прости. — Смущенно прошептала девушка. — Никакого гостинца нет.
Незаметно подкравшийся воин крепко обхватил за талию.
— Давай подсажу.
Сгрузив попутчицу на спину животного, как бездушный тюк, Аттила ловко запрыгнул следом. Не шелохнувшись под двойным весом, лошадка вяло пощипывала сухую траву. Фани неловко покачнулась, но ухватиться не за что. Седла нет, а о конскую гриву можно изуродовать руки. Не к такой выездке привыкла.
— Но! Пошла! — Зычный голос оглушил на одно ухо, а тряская рысь выбила дух. Фани казалось, что внутренности побывали в шейкере. Если б не стальные объятия, грохнулась бы на первой же кочке.
Рано или поздно всем мучениям приходит конец. Чувствуя знакомую конюшню, животное живее заработало копытами, радостному ржанию вторили животные из ближайших хозяйских построек.
Вообще-то Фани ожидала лицезреть лагерь похожий на тот, что видела во времена Александра Македонского. Гунны же кочевое племя? Видимо все же не настолько. Ни кибиток, ни телег, ни вольной воли. Вполне себе общинный строй. Около глиняных домиков-мазанок разбиты аккуратные огороды. Там буйствовала экологически чистая пища: бобы, горох, чечевица и репа. По периметру посеян лен, мак и конопля. Фани невольно фыркнула. В то время из конопли делали масло, крепкие веревки и плотную ткань.
Навстречу путникам выбежали босоногие чумазые дети, с любопытством хлопая глазами. Когда-то девушка читала, что гунны превосходят всех и всяк в жестокости и диких обычаях. Чего стоят, например, слухи о шрамировании лиц мальчиков, чтобы борода не росла; что фигуры у гуннов приземистые, а руки непропорционально длинные и живет племя как стая диких волков.
Путешественница с опаской оглянулась. Люди как люди. Старые, молодые, малые. Высокие и низкие, худые и толстые. Громкие голоса, смех. Вон женщина кормит грудью. Рядом старухи ощипывают диких уток.
Ну не «лучшие дома Парижа и Лондона», но и не твари подзаборные — конурой брезговали. Дикими растениями и сырым мясом не питались, вон какой запах идет от ближайшего очага. Не оседлые в полном смысле слова: о плуге и сохе понятия не имели. Вечные кочевники, но не цыгане. С детства привыкшие к холоду, голоду и жажде. Повсюду водят с собой стада, а семьи перевозят в повозках. Женщины ткут и шьют, нянчат и воспитывают детей. Одежда состоит из льняной туники и накидки из кожи зверей. На головах мужчин трофейный шлем или мохнатая шапка; дополняют одеяние гуннов — обмотки из козьей кожи. Такая обувь рассчитана не на долгие пешие переходы, а на дикий полет верхом на низкорослых мохнатых лошадках.
Спросите, откуда пришли, где родились? Они этого не знают. Счастливы ли они? Наверняка!
Аттила спешился. Посыпались приветствия, поклоны и дружеские похлопывания по плечу. Смех и улыбки. Этого человека здесь явно знали и любили. Лошадка покорно шла за своим хозяином, Фани безропотно ехала верхом. Сама себе казалась дивным трофеем.
Незаметно подошли к деревянному дому на окраине. На пороге их встретила премерзкая старуха в грязном тряпье. Запах убивал на подлете. Смесь давно не чищенной уборной и перекисшей капусты. Девушка заиндевела на пороге. Вдруг с ужасом подумала, что рядом с этими дикарями наверняка запаршивеет. Вот ужас-то! Тычок в спину вернул на грешную землю. Шаг вперед — как шаг в бездну. Узкий коридор с очагом посредине вел в две комнатки. В большей, судя по звукам, жили козы. Меньшая вмещала спальню, столовую и рабочее помещение. У дальней стены соломенная подстилка. Сверху на нее неаккуратной горой наброшены шкуры. В доме тускло горела лучина, а под самым потолком узкая щель слабо пропускала солнечные лучи. Как видно местная вентиляция, ибо при запахах, идущих с хлева, до утра можно и не дожить.
Старуха что-то недовольно прошамкала и ткнула в руки Фани берестовую коробочку. Девушка растерянно оглянулась на Аттилу и машинально взяла, отвязала веревочку, что служила замком. Внутри грязные пузырьки с мутными снадобьями перемежались с пучками остро пахнущих трав. Гунн незаметно подкрался и заключил в медвежьи объятия, выбивая из легких остатки воздуха. Зубы звонко клацнули и девушка, схватившись за ушибленную часть лица, глухо застонала. Воин смущенно отступил и потер переносицу.
— Прости — совсем позабыл о твоих боевых ранах. Намажь лицо этим и вон тем. — Длинный палец указал на пузырьки в лукошке. — Боль к утру пройдет. Отдохни. Обещаю — пока не поправишься, руки распускать не буду.
И опровергая собственные обещания, стал покрывать шею быстрыми горячими поцелуями. Фани поморщилась, нахохлившись, как воробей под дожем.
— Не нравлюсь? — Нахмурился мужчина. Борода угрожающе встопорщилась.
«Ни капельки. К тому же я глубоко замужем»
Однако правду сказать не решилась. В самом сердце дикого поселения нужен сильный, властный защитник. Замурзанная красотка не могла не заметить похотливые, откровенные взгляды. Похоже, права женщин и здесь учитывались в последнюю очередь. Или у гуннов царствие полигамии?
— Колючий как шиповник.
— Какое поэтическое сравнение. Точно сагу сказываешь. — Ласково вынул из блондинистых волос засохший листочек. — Правда, мать?
Фани в ужасе уставилась на беззубую старуху. Та тихо фыркнула и повернулась к глиняным горшкам. Погремела, пошуршала. Раздула огонь под закоптившимся котелком, вынула деревянную ложку и стала медленно помешивать. Остро запахло кашей. Фани старалась не смотреть за гигиеной приготовления пищи, а то, не смотря на сосущий голод, не сможет проглотить ни ложки.
Аттила, прихватив внушительный резак и точильный камень, вышел на улицу. Блондинка рванула следом, но старуха остановила.
— Куда собралась? Там попойка после удачной охоты. К старой Ульрихе не сунутся, но сама не хаживай. Даже Атли не всегда сможет поспеть. Поешь. Солнце уже высоко. Работа сама не сделается.
Смущенно поблагодарив, Фани подсела к импровизированному столу. На деревянном настиле дымилась миска овсяной каши. Пахло так, что слюнки потекли. В пищу явно добавили вересковый мед. Рядом плюхнулся круглобокий кувшин. Девушка села на колени и осторожно отпила. Странный вкус. Молоко не молоко. Черт знает что такое. Подозрительно принюхалась. Словно прочитав мысли, старуха насмешливо фыркнула:
— Это миндальное молоко. Поможет быстрее восстановиться. Ешь.
Фани зачерпнула ложкой густую кашу, закрыла глаза и быстро проглотила.
М-м-м-м-м…
____________________
Ойум 1 — Правый берег Днепра
Меч Марса 2 — По легенде этому мечу скифы приносили жертвы, в том числе и человеческие
Атли 3 — герой германо-скандинавского героического эпоса; исторический Аттила, гуннский король
@темы: "роман", "проза", "Маска"
-
-
31.07.2012 в 17:23-
-
01.08.2012 в 13:19-
-
01.04.2013 в 17:48-
-
01.04.2013 в 17:54-
-
01.04.2013 в 18:44