Маски

[Akane_Kimiko]

Глава 5.

Слово автора:
изложенные ниже исторические события являются фантазией и не имеют ничего общего с реальными фактами… хотя могли бы быть…

Граф Пуатье искоса поглядывал на юную спутницу. Маленькая, субтильная, едва не чахоточная. Смотрелась чужеродно и неестественно, точно бриллиант в навозе. Кто она? Ему приходилось ранее встречать людей, источавших неуловимую ауру власти. Время от времени неизвестные появлялись во дворце и частным образом беседовали с королем. Результатом одной из таких бесед стали гонения на Нищих рыцарей. Подробности не дано знать ненаследному принцу. А так любопытно. Еще раз скользнул взглядом по тонкой фигурке.
Платье знатной дамы из дорогого сукна, украшено вышивкой и бисером. На тонкой шейке золотое ожерелье, а лиф заколот булавкой в форме длинной иглы. Где же сопровождающие, охрана, где муж или отец? В обществе не сталкивались. А на дочь буржуа не похожа — слишком холеные руки. Обедневшая дворянка? Иностранка? Быть может. В речи легкий акцент. Сплошная загадка, а головоломки принц любил как никто другой.
— Следуй за мной. — Подхватил под локоть и увлек к стоящим неподалеку конным носилкам. Мощная деревянная конструкция с плоской крышей напоминала катафалк. Тяжелые шторки создавали видимость уединения. Фани семенила рядом, старательно прикрывая лицо краем бурлета. С непривычки то и дело наступала на край платья, позорно спотыкалась, но сильная рука поддерживала, не позволяя упасть лицом в грязь. В прямом смысле этого слова. Утоптанные земляные дороги, пор которым кое-где проложены деревянные настилы и смрадные сточные канавы. Вот что собой представляли дороги средневековья.
Девушку начало подташнивать. Все же носик не привык к миазмам выгребной ямы, гнилостного месива и давно немытых тел. Судорожно сглотнула. Физически ощутила, как стремительно зеленеет. Спутник остановился и подал сильно надушенный кружевной платок. Терпкий мускусный запах перебил все. Девушка слабо улыбнулась. Только теперь заметила, как почтительно расступается толпа перед идущим мужчиной; снимают шапки и подобострастно кланяются мещане; чумазая босоногая детвора заискивающе выпрашивает мелкую монету; даже дворяне придерживают лошадей и выражают почтение. В ответ незнакомец лишь закутался плотнее в плащ и надвинул капюшон почти до подбородка. Живо усадил девушку на длинную деревянную лавку с бархатными подушками и запрыгнул следом. Фани поерзала, расправила юбки, радуясь в глубине души, что доедет с комфортом. Неожиданный попутчик сел напротив и плотно задернув шторы, приказал кучеру трогать. На первой же кочке девушка звонко клацнула зубами, едва не откусив кончик языка, на второй едва не разбила нос. Пришлось изо всех сил вцепиться в лавку. Носилки нещадно подпрыгивали на ухабах, вскоре желудок жалобно сжался в районе горла, еще толчок и выпрыгнет. И как долго осталось ехать?
— Не буду спрашивать кто ты, откуда и какой герб на воротах родового замка.
— Совсем не любопытно? — Немного разочарованно спросила Фани и прикусила язычок. Такое безразличие ей на руку.
— Интересно, но вижу, ты предпочитаешь оставаться инкогнито. — «Позже наведу справки».
Девушка облегченно засмеялась, не надо на ходу придумывать историю. Красиво врать никогда не умела.
— Зови меня Стефани?.
— Филипп. — Изящно поклонился молодой человек. Видно было — кланяется нечасто.
— Почему ты хотел (ла) попасть на суд тайком? — Вопрос позвучал одновременно. Ненадолго замолчали, растерянно глядя друг на друга. Одновременно прыснули. Смутились и засмеялись вновь. Общее веселье заметно разрядило обстановку. Первой решилась признаться Фани.
— Проходила мимо Собора совершенно случайно. Плохо знаю город. Вышла погулять и заблудилась. Вот вся история.
Филипп недоверчиво фыркнул.
— Такой громкий процесс не мог не заинтересовать. Все же Нищие рыцари не последние люди в мире.
— Кто? — Девушке почудилось, что она ослышалась.
— Тамплиеры. — Уточнил граф Пуатье. — Бедные Рыцари Христа и Храма Соломона.
— А-о-и-о… — Фани издала череду маловразумительных звуков. Она пребывала в шоке. Суд тамплиеров? Это какой год? Спрашивать, не решилась. Попыталась вспомнить учебник истории. 1307 — 1314 года. Как-то так.
— Какой ужас! — Возглас скорее относился к невозможному перемещению во времени, чем к факту упразднения ордена. Принц нахмурился.
— Из сочувствующих?
— Нет, наверно. — Прозвучало почти жалобно. Почему-то вспомнилась «справедливая судебная система», когда при допросах зачастую использовали пытки. Вскорости начнется эпидемия чумы… Так… Надолго она здесь? Пугливые мысли на мгновение перебили впечатление от кошмарной езды на средневековом транспорте. Очередная кочка бросила прямо в раскрытые объятия молодого человека.
— Может, прогуляемся? — Без надежды попросила Фани, поправляя вновь сбившийся бурлет. Отстраниться не позволили. Это и к лучшему, а то руки устали цепляться.
— Немного осталось. — Крепче обнял и нежно провел костяшками по щеке. Унылый взгляд был ответом. Чтобы отвлечься, а заодно выудить информацию, попросила:
— Расскажи о процессе. Я живу в глухой провинции, до нас доходят не вести, а обрывки сплетен.
— Вряд ли узнаешь что-то новое. За семь лет множество людей допрошено, преступники задержаны и ожидают кары.
— Так уж и все преступники. — Колко съязвила Фани. Принц повелся на провокацию. Усадил девушку на колени, ибо она все время норовила выпасть из носилок, и сделав постное лицо, ханжески припечатал.
— Легко можно обмануть церковь, но ни в коем случае нельзя обмануть Бога!
— Так говорит король? — Спросила в район подбородка.
— Папа Климент V. Несколько лет назад издал буллу «Pastoralis praeeminentiae» («К провидению Христова наместника…»), в которой отдал приказ монархам христианского мира произвести аресты тамплиеров и конфискацию земель, движимого - недвижимого имущества. — В интонации проскользнуло нечто, что заставило насторожиться. Не так прост неожиданный попутчик. В голосе не злорадство и фанатизм, а скорее сожаление.
— Деньги правят миром?
Филипп дернулся, как от пощечины. Нервно обернулся и сквозь зубы процедил.
— Как, право-слово, тебе подобное пришло в голову! Не смей повторять глупости! Обвиняемые признались, что при вступлении в орден отреклись от Христа. Целовали в зад принимавших рыцарей, занимались мужеложством, поклонялись вместе с другими говорящему черепу, а также кошке, одержимой бесом. На своих тайных собраниях, кремировали умерших братьев и подмешивали пепел в общую трапезу. Тамплиеры-священники повинились, что во время мессы не произносили положенных слов, чтобы таинство не совершалось.
«Готичненько» — Эту мысль Фани благоразумно оставила при себе.
Не похоже, что сам вельможа верил во все сказанное. Небольшое пренебрежение проскальзывало в глазах и чуть кривой ухмылке. Фани с умным видом покивала, а потом брякнула невпопад.
— А почему содомия считается вероотступничеством? Разве не просто грех?
Сказать, что граф Пуатье удивился, это ничего не сказать. Подумал немного и решил, что провинциалка может просто не знать истинного значения слова.
— Странные речи для невинной девицы. — Вышеупомянутая скромница лишь пожала плечами, продолжая вопрошающе хлопать ресницами. — Мужеложство всем известный мусульманский обычай. Поэтому подчеркивает вероотступничество. Мусульмане — язычники. — Зачем-то уточнил он.
— Ясно.
Дальнейшее обсуждение пикантной темы продолжить не рискнула, да и носилки остановились. Филипп помог девушке спуститься. На радостях Фани едва не поцеловала грязные булыжники мостовой. Ее ощутимо штормило.
— Пройдем окружным путем.
— Скрываешься?
— Официально меня нет в Городе.
И повел, едваль не под городской стеной. Девушка с открытым ртом смотрела на маленькие домики, построенные так близко, что, казалось, наползают друг на друга. Узкие витиеватые улочки. По дороге к ним присоеденились закутанные по самый подбородок в темные плащи молчаливые спутники. Двуручные мечи, шлемы и кольчуга выдавали в них воинов. Через двести шагов Фани совершенно потерялась в пространстве. Никогда не страдала топографическим кретинизмом, но тут…
К счастью провожатые шли уверенно. Петляя и протискиваясь дворами, вновь вышли к Храму. На мосту их встретил сухонький монах и пригласил следовать за собой. Незамеченные вошли в здание и укрылись на возвышении в темной нише. По периметру вытянулась стража. Обзор открывался замечательный, но ужасное зрелище глаз не радовало.
На верхних ступеньках лестницы Собора стояла четверка оборванных стариков. Их вид заставил содрогнуться. Девушка побледнела. Судилище перестало казаться забавной исторической постановкой. Неужели их прилюдно будут пытать? К горлу подкатил ком.
Люди все еще подтягивались. Заняли всю площадку у подножья лестницы и теперь теснились на переходах улочек. Народ принарядился как на праздник. Весело шумели, подсаживали детей на плечи, пинались, желая отвоевать лучшее место. Слишком дико, чересчур страшно. Зачем она здесь? Ах, да. Ключ. И отойти не смей, хоть закрывай глаза и уши.
— В центре Жак де Молэ. — Безразличный голос Филиппа, прямой взгляд. Привычное зрелище. Да и наблюдал с иной целью. Фани услышав знакомую фамилию, невольно вытянула шею.
— Справа или слева?
— Семь лет назад ты б не задавала такой вопрос. — Холодно ответил принц, указывая на старца с беззубым ртом и изувеченным телом. Девушка сухо сглотнула и опустила глаза. Нет, смотреть не сможет. Это слишком.
— А кто остальные? — Спросила, чтобы не молчать. Выкрики за окном становились все громче. Как стая бешеных псов учуявших раненую дичь. Ненависть и злоба ощущались едва ли не физически.
— Три сановника Ордена: генеральный досмотрщик, приор Нормандии и командор Аквитании. — Не выдержала, бросила еще один-единственный взгляд. Сгорбленные старики. Похожие, как братья-близнецы: седовласые, покрытые гниющими ранами, исхудавшие и ободранные. Ноги подкосились, Фани пошатнулась, но сильное плечо удержало от падения. Невольно проследила, куда так пристально смотрит Филипп.
На верхней площадке, за балюстрадой расположилось величественное собрание. Король и придворные?
Умывшееся ранней росой солнце задорно играло на золоченых митрах, епископских посохах, на пурпурных одеяниях кардиналов, легатов папы, взрывались ярким сиянием на металлических кольчугах и обнаженных клинках. Богатые одежды придворных, роскошные украшения, многочисленная охрана. Храмовники стояли в кругу этих ярких красок, прижавшись, друг к другу, неразличимо серые, будто изваяния из пепла, несчастные тени былого могущества. Вид страдальцев приковывал взгляд. Сердце кровью обливалось. Вдруг одна мысль заставила вздрогнуть всем телом. Учитывая обычное везение, сегодня…
— 18 марта?
— Да. А что?
Потрясение сжало горло. Только на секунду представила, свидетелем чего предстоит быть и резко развернулась на сто восемьдесят градусов. Уж увольте, слабый желудок, больные нервы достаточное оправдание. Еще хочется спокойно спать по ночам.
— Я пойду, пожалуй.
— Пропустишь итог многолетнего расследования?
— Женщины делятся на две категории: те, кто борется с трудностями, и те, кто от них прячется. Вторым легче.
Граф прищурил глаза. Черты заиндевели.
— Сочувствуешь преступникам?
— Вообще-то просто не могу смотреть, как убивают калек.
«Я даже новости по телевизору не смотрю! А тут живьем на костер! Пожалейте мои нервы!»
— Приговор не оглашен.
— Их казнят! — С непонятной обидой в голосе продолжала утверждать девушка. Принц нахмурился еще больше и бросил косой взгляд на царственное собрание.
— Король милостив, их помилуют. Полусумасшедшие старики никому не навредят.
—А раньше вредили? Особенно, когда укрывали в Тампле вашего короля от разъяренной черни?
Рывок за шиворот и ладонь грубо закрыла рот. Фани бойко затрепыхалась, но вдруг осознала, какую ересь несла. Противный холодный пот покрыл тело. В среднее века казнили и за меньшее. Мерзкий холодок пробежал по воспаленным нервам.
«Заберите меня отсюда! К черту магию, к черту инициацию!»
— Ни слова больше, дурочка! Кругом уши!
Девушка покаянно замычала и подняла вверх руки, сигнализируя, что более не будет компрометировать ни себя, ни уважаемого вельможу.
— Прости, я испугалась. Не выношу вида крови.
— Странная девушка… и опасная. Без сильного покровителя ты до конца дня познакомишься с «вилкой еретика».
— Хорошо хоть не со «стулом ведьмы».
— И до этого недалеко. — Весело подмигнул граф. Оставалось удивиться своеобразному чувству юмора.
— Умеешь поддержать в трудную минуту.
Толпа во дворе оживилась и едва сдерживаемая военным кордоном двинула вперед. Девушка нервно оглянулась и умоляюще воззрилась на невольного соучастника. Тот закатил глаза, не удержавшись от насмешливого:
— Рушишь все планы!
— Я компенсирую! Только давай покинем это страшное место! — Не подумав, взмолилась Фани. Современному человеку не выдержать развлечений темных веков. Глаза принца опасно блеснули.
— Следуй за мной. — Взмах плаща и лицо вновь закрыто. Не оборачиваясь, отправился прочь от жестокого судилища. Девушка бросилась следом, боясь потеряться в залах и переходах.
Мысли бились в голове всполошенными птицами. Орден тамплиеров упразднен два года назад. В 1307 году повсеместно произведены аресты, а к 1314 году, вовлечены около пятнадцати тысяч обвиняемых. Гонения же не прекратятся еще многие годы.
Зачем она здесь? В чем смысл? И где Врата памяти?
— Куда мы?
— На пикник.
Если Фани думала, что граф Пуатье отвезет в миленькое местечко и под пение жаворонков угостит завтраком. Ибо в животе ощутимо урчало, то глубоко ошибалась. Ее сдали из рук в руки плотному, высокому воину. Пошептавшись пару минут, Филипп исчез в направлении Собора. Похоже он не оставил идею полюбоваться на казнь. Сомнительное удовольствие, но дело вкуса.
Фани препроводили в знакомые носилки, задернули шторки и куда-то повезли. Под аккомпанемент цоканья копыт в душу закралось легкое беспокойство. Может, ее так изящно отправили в тюрьму? Прямо в объятия железной девы… Нет, этот вид пыток придумали много позже в Германии. В любом случае оказаться в застенках не жаждет. Девушка осторожно откинула полог и выглянула. Какое все знакомое и не знакомое одновременно. Мимо величаво проплывал… Университет? Нет, богословский колледж.
На перекрестке о чем-то оживленно дискутировала группа школяров. Один из них что-то бойко цитировал на латыни, второй отмахивался и потрясал потрепанным фолиантом. От третьего поступило предложение выпить и закусить в ближайшем трактире. В качестве аргумента продемонстрировал тугой кошелек. Полемисты живо объединились и бодрой ватагой бросились переходить улочку, застопорив движение. На грубые выкрики возницы, отвечали похабными шутками и даже ловко запустили огрызком яблока. Взбешенный воин, потрясая пудовыми кулаками, бросился вдогонку.
Воспользовавшись сумятицей, Фани стекла на мостовую, бочком обошла носилки и метнулась в обратную сторону. Очень вовремя попалась телега с корзинами овощей. Подобрав юбки едва не до середины бедра, пробралась под ней к ближайшему проулку и бросилась бежать. Сворачивала, петляла, иглой просачивалась сквозь паутину улиц, пока не перехватило дыхание.
Где это она? Повертела головой. Домики с лавочками по правую сторону, домики с лавочками — по левую сторону. Закрытые дворики и любопытные зеваки.
Каким образом горожане ориентируются в путаной географии Города? Названия улиц нигде не указывались, нет табличек с номером. Вопросы «где, что и как» встретили с подозрениями. Пришлось ретироваться несолоно хлебавши.
С трудом перевела дыхание и утерла со лба пот. Жесткий корсет больно стискивал грудь и ребра; многочисленные одежды повисли на хрупких плечах многотонной массой. Прижимая руку к отчаянно стучащему сердцу, побрела вниз по улочке. Показались виноградники. А вот и рынок. В уши вонзились крики зазывал, визгливо торгующиеся покупатели, лай собак и ржание лошадей.
Лавочники и негоцианты тянули на спинах огромные тюки или везли товар на телегах; спешили по делам мелкие конторские служащие, а почтенные каноники в сопровождении слуг приценивались к зелени и овощам.
На общую сутолоку важно взирал хозяин ювелирной мастерской.
Показались зерновые и мучные ряды; лавки, где торгуют птицей; молочный ряд и живодерня. Под навесом продавали сено, а рядом — овес. Текстильщики, кожевенники. На боковых улочках расположились бакалейщики, аптекари, шорники; рядом с церковью Сен-Жерве не поднимая головы, трудились писари. Скучающий стражник одернул бродячего жонглера. Тот вместо положенной пошлины, притянул за веревку худую мартышку и стал показывать незамысловатый номер. Подтянулись зрители. Животное трогательно протянуло лапку. Взрыв хохота и звон медных монеток по мостовой.
Следующую часть пути пришлось при всей тщедушности пройти едва не боком. Дерюга, холсты и другие ткани загромождали улицу. Покупатели страшно ругались, суконщики отказывались убрать навес, поскольку он защищал ткани от солнца, пыли и дождя. Мясник с противоположной улицы азартно поддакивал, пока не выбросил на мостовую потроха животных. Зловоние живо распространилось по всей улице. Люди во главе с суконщиком, ополчились на него и бросились в драку. Заткнув руками нос и рот, Фани поспешила покинуть мизансцену.
Осознала себя на лавочке под стеной виноградника. На широком зеленом листке вальяжно отдыхала рогатая улитка. Чистое небо, теплый ветерок. Воздух дышать – не надышаться!
Девушка поморщилась. В горле першило. Отчаянно хотелось пить. Напротив прикладывался к бутылке неопрятный товарищ в потрясающе грязных лохмотьях. Жажда стала на порядок мучительнее.
— Простите, любезнейший? Где ближайший колодец? — Тот удивленно поскреб подбородок.
— Хм?
— Жарко сегодня, пить хочу.
— Кто пьет из колодца? Там вода никуда не годится, спустись к реке или к источнику, тут недалеко шагов триста. А нет, так скоро водонос будет проходить.
«Толку мне с вашего водоноса», — мрачно подумала девушка. Денег нет, и не предвидится. Интересно, обменяют ли золотое ожерелье на флягу с водой?
Подобрала юбки и побрела, куда глаза глядят. Тоскливую прогулку прервало неожиданное открытие. Сама не зная как, вышла к великолепной твердыне — Тамплю. Сердце храмовников на протяжении двух веков. Не здание — поэзия в камне, от него буквально веяло духом странствий и подвигов. Высоченные стены крепости окружал глубокий ров. Над стеной высилась верхушка собора и семь башен. Среди остальных башен выделялась главная. Строение не связано ни с одним из зданий замка. Донжон, по слухам был резиденцией Великого магистра. Подъемный мост вел с крыши казармы прямо к дверям, поднятым высоко над землей.
Зачарованная Фани подошла ближе, каменный вал надежно укрыл от посторонних глаз. С другой стороны к крепости подъехала повозка. Черные шторки плотно задернуты, без гербов и других опознавательных знаков. Стефани упала на живот и попыталась слиться с мостовой, что-то подсказывало — она нежелательный свидетель. Таинственный экипаж остановился у черного зева рва. Мутная вода походила на жидкий свинец. Дрогнула пыльная ткань и на дорогу, позвякивая железными шпорами, ступили двое мужчин. Поверх блестящих доспехов, на них были наброшены белые мантии с красным крестом Соломона. Вот так номер. Смелые ребята. Великий магистр вот-вот сгорит на костре, а они облачаются в плащи рыцарей Христовых и проникают в оплот Ордена.
Может это не тамплиеры, а переодетая инквизиция?
Ситуация все подозрительнее и подозрительнее. Ворота замка отворились, заскрежетала железная решетка, опустился мост, и вот показалась стража. Девушка превратилась в одно сплошное ухо.
Ближайший рыцарь шагнул на опустившийся мост.
— Вот разрешение на вывоз праха моего предка. Работы необходимо закончить как можно быстрее. Через час приедут рабочие.
Вояка пригладил усы и с умным видом покрутил в руках запечатанный листок. Тяжело повздыхал, но спорить не решился.
— Слушаюсь, ваша светлость. Комендант вчера получил бумаги от Его Высочества. — С этими словами стражник махнул рукой, чтобы шире отворили ворота. Возница щелкнул кнутом, и лошади зацокали по деревянному настилу.
Фани заиндевела. Интуиция не подсказывала, вопила: врата и ключ к вратам — в замке.
Более всего сейчас хотелось последовать внутрь за неизвестными.
«Была не была!»
В последний момент под ненадежное укрытие тканых штор юркнула небольшая фигурка. К счастью в носилках более никого не оказалось. Фани сжалась на сидении, готовая рвануть в любой момент. Рыцари, видимо предпочитали ехать верхом, поэтому не тряслись, а шли позади ползущего экипажа. Мужчины тихо переговаривались на итальянском языке. Несколько раз прозвучало имя некоего Гийома де Боже. Жаль недоучила в свое время группу романских языков.
Внутри замка, вдоль стен, тянулись конюшни и казармы для целого войска. Посреди крепостного двора располагался плац для воинских упражнений, колодец и маленький садик с лекарственными растениями.
Рыцари прошли внутрь главной башни, а повозка повернула на задний двор. Пора делать ноги. От волнения кончики пальцев «заискрились» лазурными всполохами. Фани удивленно уставилась на неведомый казус. Впервые воочию узрела собственную магию. Вспомнилось, что способна искривлять пространство. Может попробовать?
Кругом слишком много стражников и суетливой челяди. Накинуть полог морока на всех недостанет сил. Как бы укрыться от настойчивых глаз? Рискнуть и выскочить прямо сейчас или дождаться, когда завернут на конюшню? Хм… Почему бы не подумать об этом до того, как ввязываться в сомнительную авантюру?
Двор пересекла костлявая рябая девчонка лет четырнадцати. Служанка тащила огромную плетенку с какой-то зеленью. Она весело отвечала на окрики охраны и даже погрозила кулаком на недвусмысленное предложение.
Проследив траекторию передвижения будущей жертвы, Фани напряглась, точно легавая при виде рябчика. Девчушка шла прямо в руки.
Фани попробовала исказить пространство, чтобы дотянуться, но вместо этого, остановила время. Всего несколько секунд понадобилось, чтобы ловко перехватить рыжую и, закрыв рот, затащить в экипаж.
Корзина упала на бок, частично высыпав в грязь овощи. Фани надавила на сонную артерию и уложила потерявшую сознание служанку на дно повозки. Сорвала простой коричневый плащ из грубой шерсти, укуталась так, что носа не видно и выскочила во двор.
Щелкнули внутренние часы… вновь ветер поднимал сор, шевелил траву и листву на деревьях. Вдогонку слышаться сальные шутки и смех. Горбатый слуга гонит корову и прикрикивает на дерущихся псов.
Фани сделала вид, что случайно уронила корзину, подняла и шмыгнула в маленькую боковую дверь Донжона. Никто не заметил внезапной рокировки.
Прохлада и полумрак. Через каждые тридцать шагов на стенах чадили зажженные факелы, но света недостаточно. Каменные стены украшали штандарты. Несколько дверей и винтовая лестница. Только бы никого не встретить.
Отбросив корзину, девушка осторожно двинулась по полутемным коридорам. Шаги отзывались гулким эхом. Сердце замирало. Впереди послышались голоса. Фани в панике заметалась из угла в угол. Только через минуту поняла, голоса не приближаются, просто звучат. Прошла еще немного. Остановилась. Деревянные двери гостеприимно распахнуты в зал. Шагнула назад. Вот незадача!
— Чего стоишь, как засватанная? Отнеси господам вина. Живо-живо! — Фани не заорала во все горло только потому, что потеряла дар речи. Грубо развернули, сунули в руки тяжелый поднос с двумя кувшинами и подтолкнули через порог. Девушка не рискнула поднять голову. Не дай Бог, неизвестный углядит постороннюю. Слуги наверняка знают друг друга в лицо.
На подгибающихся ногах засеменила в зал. Руки ощутимо дрожали. Чистый адреналин. Такого не было даже тогда, когда на спор спрыгнула с парашюта.
В сводчатом зале башни было прохладно, даже жаркий камин не в силах прогреть толстые каменные стены. Около низкого столика расположились рыцари. Мельком взглянули на «служанку» и вновь вернулись к трапезе. Топхельмы? лежали на низком табурете, подле мрачно ловили огненные отблески тяжелая секира и фальшион. Оружие не выглядело новым, скорее «боевые товарищи». Фани сухо сглотнула. Если заподозрят в шпионаже, то поминай, как звали. Даже искать некому. Почему-то о магии не вспоминала.
Рыцари с аппетитом ели густую похлебку. Рядом благоухала большая миска чечевицы с
грибами и завернутый в каштановые листья козий сыр. Хлеб и сыр мужчины резали длинными кинжалами и ели руками. Девушка бухнула поднос с вином на стол. Поколебалась налить – не налить. Мужчины демонстративно игнорировали ее.
«Пойду, пожалуй»
Собралась было ретироваться, как один из рыцарей, схватил за локоть и притянул к себе на колени. Сердце ушло в пятки. Мужчина отрезал большой ломоть хлеба, щедро
намазал чечевицей и протянул ей. Девушке ничего не оставалось, как с благодарностью взять. Кольнула странное ощущение: похоже, от нее ждали каких-то действий.
«Надеюсь не сексуального характера?» Холодея, подумала Фани. Крохи знаний по истории выветрились из головы напрочь. Иерархия, отношения, нравы, быт.
«Что-то сейчас будет»
— Non nobis, Domine, non nobis… (Не нам, Господи, не нам…) — Пропел второй рыцарь, и лукаво улыбнувшись, пригубил кубок.
_______________
?Топхельм, или топфхельм (от нем. topfhelm — «горшковый шлем» или англ. Great Helm — большой, великий шлем) — европейский тип шлемов, появившийся во времена крестовых походов.

@темы: "роман", "проза", "Маска"