Из глубины веков

[Akane_Kimiko]

Глава 22.

Похолодало. Будто зима вернулась. Серое небо тяжелым сводом нависало над землей. Пронизывающий ветер гнал дождливые тучи. Солнце тускло светило, скупо считая золотые лучи. Мелкий сор сухими пальцами царапал землю.
Лорд Вальмор молнией носился по капелле, был одновременно в двух местах, выполнял тысячу дел: менял оплывшие свечи на новые, раздувал угли в кадиле, устанавливал аналой под Евангелие. После лихорадочно перелистал старинное издание, остановившись на нужной странице — стих 19:27 Евангелие от Луки: But those mine enemies, which would not that I should reign over them, bring hither, and slay them before me?. В завершение начертал мелом на стенах какие-то знаки и заключил в круг помост с гробом. Вытер большим клетчатым платком лоб и с трудом перевел дыхание. Все же интенсивный труд в его возрасте не самое простое дело.
Не желая мешаться под ногами, Лаура примостилась на неказистой, «занозистой» скамейке подле дремлющих монашек. Те, не замечали ни ее, ни остальных героев драмы. Пока умащивалась меж выступающих досок, задела ногой небольшой ящичек красного дерева. Пододвинула. Присмотрелась внимательнее. Современная работа, стилизация под викторианскую эпоху. На лакированной крышке надпись на латыни. Изречение смутно знакомо. Ах, да! Слова Евангелие. Именно их лорд Вальмор читал нараспев перед алтарем.
Кто-то заступил свет. От неожиданности девушка вздрогнула. Френсис.
«И коленки совсем не холодеют»
— Занятно! — Парень щелкнул замочком и с любопытством перебрал аккуратно сложенные вещички. Распятье, пистолет, контейнер с серебряными пулями, четки, деревянная киянка, колышки, подарочный набор со святой водой, освященным оливковым маслом и землей Иерусалима. На самом дне нашелся потрепанный молитвенник англиканской церкви 1851 года издания.
— Знаешь, что это?
— В конце XIX века подобными наборами пользовались охотники за нечестью.
— И откуда берется такая напасть?
— Кто знает! — Возник из неоткуда Вальмор и, держась за стену, тяжело осел прямо на пол. — В старину потенциальными вампирами считались злые и жестокие люди, практикующие черную магию.
На щеках старика горел лихорадочный румянец. С болью и сожалением смотрел он на гроб.
— Или самоубийцы. — Подхватил англичанин.
— Иди проклятые родителями дети. — Печально согласился лорд. Лаура побледнела и покосилась на покойницу.
— Я поняла, не продолжайте!
Френсис ласково взъерошил алые пряди.
— Приступаем к работе? — Спросил он. Потомок угасающего рода кивнул и, собравшись с силами, бросился в работу. Инструкции посыпались как из рога изобилия.
— За часовней осиновые доски. Необходимо крест-накрест забить окна. Лаура повесть чеснок, куда сможешь дотянуться.
— Ненавижу чеснок. — Обходя поющих каноников, шепнула девушка.
— С чего бы?
— Дурно пахнет, а у меня тонкое обоняние.
— А тень отбрасываешь, в зеркале отражаешься?
— Нет, но ночами брожу по кладбищам в поисках свеженьких могил.
— Дорогая, у тебя проблемы с самосознанием. Ты — гуль?, а не вампир. Упыри питаются живой кровью, а не мертвечиной.
Лаура выронила связку чеснока и с чувством тюкнула по пальцу молотком. Стон сквозь зубы и яростные слезы на глазах.
— Прекрати! Из-за тебя едва не покалечилась!
— Привязывай крепче. Вон тот пучок почти упал.
— Гвоздями не подавись, надсмотрщик.
В том была сермяжная правда. Забивая доски, Френсис для удобства держал парочку гвоздей во рту. Поэтому когда говорил, немного шепелявил. Рыжая взобралась на хлипкое сооружение типа «леса»; художественно украсила ароматными гирляндами все выступающие части, подавала подручный материал напарнику, поддерживала доски, страховала.
Проявляя чудеса ловкости, молодой англичанин закреплял тонкие доски на высоких стрельчатых окнах. С изяществом канатоходца развешивал по углам чеснок. Лауру назначили «связующим звеном» между стоящим на полу стариком и висящим под потолком юношей. Кто бы вспомнил в такой ситуации о боязни высоты?
По настоятельной рекомендации взвинченной девушки, Френсис обвязался страховкой и прыгнул на перекрестную балку, с изяществом канатоходца пробирался к слуховому окну. Дотянулся до крюка, повис на руках и почти благополучно добрался до ниши окна. Разве можно считать за неудачу экстремальное скольжение, из-за которого едва не выбил руку из плечевого сустава? Лаура зажмурилась и прикусила язык, чтоб не завизжать.
— Давай чеснок. Быстрее! — Послышался сверху насмешливый голос. — Можно с открытыми глазами.
Орудие труда — раздвоенная на конце палка, приготовлена заранее. На «рогульку» нанизаны несколько венков чеснока. Пошатываясь под тяжестью длинного шеста, рыжая приподняла «душистую гирлянду». Чиркнула по стене, оторвала пару головок о крюк, но все же подвела к цели. Англичанин с трудом избежал удара по колену и ловко отмотал «подарок».
— Не шатайся! Собираешься сбить меня? А этот финт что значит? Только штукатурку поцарапала.
— Тяжелая. — Натужно прохрипела помощница.
— Не смеши.
Девушка промолчала. Сердце отчаянно стучало в груди — прыжки под потолком пугали до дрожи в коленях. Один неловкий шаг и парень свалится вниз. Тряхнула головой.
«Не думать о плохом»
О, счастье! Последний гвоздь забит, закреплен последний венок, эквилибрист не пострадал. Но лишь когда любимый оказался на полу, девушка смогла облегченно вздохнуть. Робкая улыбка дрогнула в уголках губ.
— Где научился так балансировать? — Не сдержала робкое восхищение.
— Брал уроки скалолазания.
— Ври больше.
— Вру. Но вспоминать «что и как» не горю желанием.
Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, о чем речь. Рыжая чуть побледнела, но решимости не утратила.
— Когда расскажешь, что случилось в храме?
Френсис поморщился как от зубной боли. Но пристальный, пытливый взгляд требовал положительного ответа.
— Со временем. В старости. Или на смертном одре.
— Неправильный ответ.
Удивительно, как быстро человек ко всему привыкает. Несколько часов в обществе мертвого вампира и на тело никто не обращает внимания.
Только бы успеть до полуночи.
Осталось окропить святой водой покрытые пылью навесные, напрестольные лампады и дарохранительницу. Напоследок лорд Вальмор помазал елеем лбы, шеи и кисти рук. На войне нужно быть во все оружии.
Под своды капеллы все громче возносились молитвы. Каноники выстроились в ряд пред алтарем. От мерно покачивающегося кадила исходил приятно-пряный аромат ладана. Монашки пали ниц.
Лаура занервничала. За работой не заметили, как день подошел к концу. Под ногами хрустела чесночная шелуха. Запах убойный — валит с ног не только вампиров, но и простых смертных. Певчие в панике перебрались в притвор. У людей сдавали нервы. Дородная крестьянка бухнулась в обморок. Странно. Им ли привыкать к стойким ароматам? Во второй половине дня испуганная челядь все реже показывалась в дверном проеме. А после того как сели куры — замок замер в напряженном ожидании.
Капелла вглядывалась тускло-светлыми окошками в сумрак бушующей ночи. Ни звезд, ни луны, лишь призрачные очертания; сквозь колышущиеся ветки виднелись башни замка. В забитые осиной окна с трудом по капле пробирался густой синий туман. Искрил, пульсировал, точно живое существо. Стонал полный злобы и ненависти, вздыхал и шипел. Доски натягивались дугой. Тряслись, выступая, гвозди.
— Началось.
Голос лорда Вальмор неприятно полоснул по нервам. Мороз по коже. На мгновение показалось, что в глазах старика блеснули черные провалы бездны. Похожее мертвое пламя Лаура видела у одного из всадников близ ворот замка. Френсис нервно прочистил горло. Значит и он заметил.
«Есть ли какая-то связь?»
Встав пред алтарем, старик выхватил из-за пазухи большой монашеский крест и, прижимая ко лбу, запел псалмы.
Молодые люди почтительно отступили. Френсис задел плечом напольный подсвечник, подхватил покачнувшуюся конструкцию и невольно вздрогнул, когда почувствовал, как раскалилась медь, и стала оплывать точно мороженое на солнце. Пол мелко задрожал. Ноги увязали в плитах, как в зыбучем песке. По щиколотку, по колено. Татуировка на руке горела огнем. Все громче в ушах псалмы.
К счастью.
Только мелодичные песнопения держали в сознании, не позволяли впасть в панику. Главное не отвлечься, не попасть в развернутые врагом силки. Вывернувшись из недр текучего камня, запрыгнул на так и не убранные «козлы». Часовня неуловимо меняла очертания: точно переходя грань реальности и мира иного. Игра теней, шепот, шелест, свист.
Лаура и замолчавший лорд Вальмор в недоумении следили за передвижениями молодого человека. Испуганно оглядываясь, Френсис замер. Покосился в сторону и резко отшатнулся, едва не ухнул вниз. Заметался из стороны в сторону. Гнилая доска подломилась. Деревянный настил осыпался трухой. В последнее мгновение парень извернулся и прыгнул на узкий порожек. Ухватился за выступ в стене, переводя сбившееся дыхание. Нащупывая щели и выступы, Френсис очень медленно спустился вниз. Проверил на прочность пол. Сначала одной ногой, потом второй и только тогда рискнул отпустить руки. Попрыгал. Мозаика под ногами вновь нерушима. На пороге залаяли, завыли псы. Мгновение и… Яростную защиту сменил испуганный скулеж. В окна неистово билось воронье. Витражи скорбно звенели, осина почернела.
Глаза девушки тревожно блестели. Оглядывалась, кусала губы, но молчала. Френсис тряхнул головой.
— И что дальше?
— Будет хуже.
Резкий всхлип и судорожное объятие.
— Хочу в мягкую комнату с приглушенным светом.
— Составлю тебе компанию.
— Не время киснуть! — Стиснул крест старик Вальмор. Печать скорби и сострадания отразилось на усталом лице. — Попросим Господа даровать нам щит и меч в этой неравной войне.
Молодые люди преклонили головы. С каждой строфой ярче сияли свечи, даруя уверенность и силы.
***
Полночь ворвалась громко, стремительно, нежданно. Вонзилась в уши громогласным звоном колокола. Рвала душу испуганными криками и воем животных.
Приближается.
Исчерченное созвездиями небо заволокло тяжелыми черными тучами. Ни звездочки, ни отблеска луны. Ледяной, пронизывающий ветер рвал верхушки деревьев. Ни свежести, ни пахучих ранних трав, только стылая сырость забытых неухоженных могил. Земля содрогалась, стонала, плакала о сотнях погибших, о потерянных душах, о невозвратном.
Смерч набирал обороты, звуки слились в один нарастающий гул. Пыль, щебень, мелкий сор носились в воздухе. Витражи пошли витиеватыми трещинами и осыпались мелкой крошкой. Не без труда монахи в сером одеянии закрыли высокие двери на тяжелый засов. Та задрожала под ударами. Щепки летели во все стороны.
Молния разделила свод напополам. Гром как взрыв. Небеса разверзлись: ливень лил сплошной стеной. Точно в предвестии Страшного суда небо и земля слились в единое серое марево. Гром и молния ежеминутно взрывали мир.
Свечи погасли. Капелла погрузилась во мрак и тишину. По коже пробежал холодок. Загривок покрылся мурашками первостепенного ужаса. Лаура слепо махнула рукой в поисках моральной поддержки. Уверенная горячая рука сжала плечо.
Со всех сторон послышалось ужасное шипение. Свист на грани ультразвука вонзился в мозг тысячью игл. Рыжая шарахнулась в сторону, но Френсис удержал, не позволил двинуться с места. Прижал к груди и поцеловал в затылок.
Чиркает кремень, выбивая искру. Люди безмерно напуганы. Плач, стон и желание разогнать мрак. Руки дрожат, льются слезы, но свечи не успев загореться, гаснут. Прислужники упорно зажигали их вновь и вновь. Молитвы за упокой срывались на фальцет и сиплый шепот.
Стены дрожали, кренились, вот-вот рухнут, погребая под собой десяток невинных. Густой синий туман медленно заполонял комнату; плыл из углов к центру. Там где возвышался гроб с мертвецом.
Пульсирующие марево с противным чавканьем поглощало все на своем пути. Живые трепещущие люди, холодные предметы обихода превращались в призрачное «ничто». Крик застывал на губах. Монахи, плакальщицы, свечи, образа. Все исчезало в синеватых искрах черного пламени. Удушающий запах разложения сводил с ума, сжимал горло и выедал глаза.
Прозрачные, бесформенные тени кружили под потолком в скорбном танце. Их становилось все больше. Теснят живых к середине, тянут хладные руки, щелкают беззубыми провалами уродливых ртов. Слышно, видно, как истончается грань между мирами.
Щелкнула зажигалка. Огонь трещал, трепетал, но не гаснул. Робкий источник света перекочевал из рук лорда Вальмор в руки Френсиса.
— Час настал. Я прочту отходную молитву, а вы начинайте ритуал. – Властный голос старика оглушал, точно крик. Призрачный ветер трепал волосы, рвал одежду, хлестал по щекам. – Лаура возьми кинжал из ларца и вскрой рану на ладони. Твоя кровь – необходимая жертва. Частичный обряд Кибелы дезориентирует прислужников тьмы, даст необходимое время на упокоение мятущихся душ и поможет развоплотить упыря.
Испуганно покосившись на любимого, рыжая подошла к деревянной подставке и открыла знакомый ларец. Сталь приветственно блеснула. Руки задрожали, лоб покрылся противной холодной росой. Горло сжалось в сухом спазме. Прокашлявшись, взяла непомерно тяжелый кинжал. Лезвие само извернулось в руках, и жадно припала к вновь открывшейся ране. Рукоять обожгла пальцы, и символ черных жриц со звоном полетел на изящную мозаику под ногами. Сжимая руку в кулак, чтоб не пролить ни капли, Лаура прошла сквозь желеобразное кольцо притихших тварей. В глазах двоилось от боли и леденящего ужаса, видно лишь гроб в кроваво-красном ореоле. Пространство дрогнуло, точно время изломилось и прошло мелкой рябью. Пьедестал охватило пламя. Превозмогая жар, подошла вплотную и, протянув руку, разжала кулак. Брызнула кровь. Прекрасный лик Джен Вальмор оросили алые капли. Медленно стекали по челу, оставляя яркие дрожки. Пару скатилось прямиком в рот. Лауре почудился легкий вздох, вырвавшийся из мертвой груди. Дрогнули длинные ресницы. Со всех сторон раздался вой и скрежет, точно сотни воинов ударили мечами по тяжелым щитам.


Рыжая покачнувшись, отступила, едва не скатившись со ступеней постамента, кое-как сползла, оглянулась на Френсиса и потеряла сознание. Парень хотел броситься к любимой, но его остановил громовой голос:
— Ни с места! Закончи обряд!
Парень обернулся и обомлел. На месте старика посреди капеллы в длинной рясе, подпоясанный бечевкой, в сандалиях на босу ногу стоял молодой красивый мужчина и протягивал старинную холщовую сумку. Френсис машинально взял подношение и заглянул. Необходимые атрибуты пришли из далекого прошлого. Взгляд археолога не ошибался.
На мгновение показалось, что бушующая стихия за окном пробралась внутрь помещения. Хорос на двести двадцать пять свечей раскачивался из стороны в сторону, готовый рухнуть в любую минуту. Потухшие огарки каскадом падали вниз. Непрекращающийся колокольный звон держал призраков на расстоянии. При других обстоятельствах чистый серебристый звук обратил бы их в бегство, но питаясь тьмой, твари явственно ждали окончания действа.
Молодой лорд Бридлингтон стремительно подошел к гробу, на ходу вынимая остро заточенную осину и киянку из знакомого набора. Прицельным ударом вогнал кол в сердце упыря.
Внезапная тишина оглушила.
Из страшной раны потекла густая осклизлая черная кровь. Глаза Джен широко распахнулись. Зрачков не видно, лишь сверкают белые склеры. Изо рта хлынула бурая жидкость. В темных дурно пахнущих лужицах шевелились длинные черви. Френсис со свистом втянул воздух в легкие.
А ритуал еще так далек до завершения.
Превозмогая отвращение и брезгливость, с усилием открыл челюсть мертвеца и положил под распухший почерневший язык кусочек пергамента с текстом Святого Писания. Ощутив освященный предмет, Джен задергалась, точно под ударами тока. Беззвучно ощерила рот. Зубы то удлинялись, то возвращались к нормальным размерам. Черная жижа зловонными сгустками сочилась из носа, глазниц и ушей. Изогнутые, словно когти хищной птицы ногти, рвали шелк и кружево. Все отчетливее становился запах тлена.
Под руки взмыленному парню лорд Вальмор сунул остро заточенный топор.
Древний обычай.
Взмах, еще один — лезвие отсекло вампиру обе ступни. На культи и живот посыпались ветки боярышника. Судороги мертвеца удвоились, гортанный вой вонзился в уши.
Не отступать.
Дрожащей рукой Френсис вынул из мешка тяжелый флакон. Схватил мертвеца за волосы и засыпал ему в нос и рот освященную землю Иерусалима. Как говорили древние: «чтоб вурдалак не чавкал».
По периметру гроба англичанин вонзил четыре серебряных стилета, а на шею Джен — сверкающий серп. Пытаясь вырваться, демоница почти отрезала себе голову. Парень поднял с пола нож черных жриц Кибелы. Кровавое орудие действовало само. По телу вампира расцвели длинные раны. В надрезы Френсис воткнул серебряные иглы. И наконец, смог перевернуть тело лицом вниз.
Желудок в очередной раз судорожно сжался. Пришлось глубоко вздохнуть. Голова раскалывалась от невероятного напряжения. Парень не мог даже вытереть пот со лба, руки выглядели как у мясника-некроманта.
Голова упыря безжизненно вжалась в подушечку. Френсис высыпал остатки чеснока и боярышника прямо в гроб. Не успел это сделать, как тело Джен преобразилось. Кожа потеряла белизну и упругость, желтые пергаментные клочья шарами сползали с серых костей. Всего за несколько секунд почившая превратилась в уродливый сухой скелет.
— Беги изо всех сил! — Голос лорда Вальмор звучал, словно сквозь слой ваты.
— Что? — Бридлингтон озадаченно повертел головой.
«Куда он запропастился?»
Вдруг помост с гробом покосился и рассыпался прахом. Следом задрожала капелла; загрохотала сотнями скрипов, стонов и вздохов. Стены накренились, затрещал купол, и вздулась мозаика пола. Френсис подхватил бессознательную Лауру на руки и бросился к выходу. Несколько долгих мгновений тяжелый засов не желал сдвинуться с места. С яростным криком парень выпал в объятия бушующей стихии. Не теряя драгоценных минут, помчался вглубь сада. Ноги по щиколотку увязали в размытой, хлюпающей грязи. Сломанные ветки не давали пробиться вперед.
«Быстрее!» — шептал ветер. «Быстрее!» — хлестал по лицу дождь. «Быстрее!» — сверкала зарница.
Оглушающий грохот едва не свалил с ног: поднимая тучи пыли, рухнул свод капеллы. Последний рывок на подгибающихся ногах. Судорожно прижимая девушку к груди, Френсис упал на колени.
Вовремя.
Мгновением позже придавило бы церковным колоколом. Скорбный звон разнесся во все стороны. Вымученная улыбка коснулась губ.
Ангел хранитель не дремлет.
Но что это? Земля задрожала под ногами, будто молодые люди находились в сердце сейсмической активности магнитудой в восемь баллов. Часовня вспыхнула ярким пламенем и медленно скрылась в недрах.
Полный дурных предчувствий, Френсис бросился через сад к мосту, молясь в душе, чтобы тот был опущен. Небо услышало страстные призывы. Перехватив поудобнее девушку, ринулся к спасительному островку за пределами земель Вальмор.
Бежал и чувствовал, как трещат и обрываются позади гнилые доски. Ноги заскользили по мокрой глине. Запнулся о камешек. Пошатнулся, но устоял.
Успели.
Аккуратно положил девушку на землю и без сил упал рядом. Даже если б случилось Второе пришествие не нашел бы сил подняться. Эскапада высосала его полностью. Искусанные в кровь губы жадно хватали капли дождя. Не замечал, как по вискам стекают обжигающие слезы.
Замок с грохотом исчезал, растворялся, точно тонул в зыбучих песках. Разломился надвое, крошились стены, прахом падали башни и вот уже руины со скрежетом налезли друг на друга, словно волны во время шторма. На глазах твердыня погрузилась в глубины земли. Только гул катился во все стороны и еще долго не стихал. Мириады летучих мышей с отвратительным писком носились над острыми каменными осколками. В этот раз не нападали, проживали последние мгновения.
Из груди Френсиса вырвался облегченный вздох. Парень заметил, как пустынно вокруг. Ни человека, ни животного.
Закончилась гроза. Рассеялись тучи. Лишь капли по щекам напоминали о бушующей стихии. Ночной ветер неприятно холодил кожу в насквозь промокшей одежде. Но так даже лучше. Словно само небо отчистило от грязи, с которой пришлось столкнуться.
Стон. Лежащая рядом Лаура пошевелилась и попыталась сесть. Зубы от холода постукивали. Медленно повернул голову в сторону очнувшейся девушки.
— Живы? — Спросила и закашлялась от пыли, что клубилась в воздухе.
— Похоже на то. — Вытирая лицо рукавом, согласился парень.
— А где замок?
— Все закончилось. Испытания позади.
— А где лорд Вальмор? — Лаура побелела. — Погиб?!
— Кто знает.
Вдруг чернильную ночь озарило яркое сияние. Столб света соединил небо и землю. Лаура с удивлением увидела радугу. Но как такое возможно? Из переливистых цветастых струй вылетали серебристые голуби, они кружили над головами и, казалось, пели хвалебную песнь, танцевали сказочно прекрасный танец победы. Торжество света над тьмой, добра над злом, белого над черным. Вспышками молний перед глазами возникали улыбающиеся лица давно погибших людей. Они смеялись и плакали. Беззвучно благодарили, чувствуя, что плененные души свободны от страшных оков. Их было так много, что заполонили все пространство над головой.
— Все те, кто в течение веков попали в когти вампиру. Среди них Аманда, Джулия, Том и Адам.
— Я рада, что мы поставили точку в этой страшной истории.
Стая серебристых голубей в последний раз пролетели над радугой и один за другим исчезли в столпе ярчайшего света, сверкнув изнутри золотистыми вспышками.
В последний момент, что-то тяжелое упало к ногам. Френсис наклонился и с удивлением взял в руки книгу. Старинная реликвия. Упоминание о ней находил в древних источниках. Не веря глазам, открыл первую страницу. На форзаце каллиграфическим почерком начертано: «Сиятельному лорду Бридлингтон от вечного должника Джереми Вальмор на долгую память».
Переглянулись.
— Это значит, что лорд Вальмор…
— Тот монах. Он сквозь века пришел к нам. — Продолжил мысль Френсис.
— То, что со стариком не все просто, я подозревала с самого начала. Особенно после того, как увидела среди двух путников демона.
— Ты о странниках, с помощью которых мы попали в замок? Что ж свято место пусто не бывает. Враги человечества всегда стремятся заполонить собой все пространство. Джеральд Вальмор сознательно пошел на такой риск.
— Книга соответствует твоим научным изысканиям. Недостающее звено. Считай диссертация в кармане. Последний подарок достопочтимого лорда.
— Скорее оплата за хорошо сделанную работу. — Любовно заворачивая в куртку реликт, улыбнулся англичанин.
— Ты не романтик.
— Главное, что плата вполне достойная.
***
Обнявшись, молодые люди брели вдоль проселочной дороги навстречу горизонту. Редкие травы целовали уставшие ноги, а солнце золотило верхушки деревьев.
— Между прочим. — Целуя в алую макушку, заметил Френсис. — Раньше рыжие, как Каин и Иуда, считались потенциальными упырями!
— А в Греции подозревали людей с очень светлыми глазами. — Не осталась в долгу Лаура.
— Всегда знал, что мы предназначены друг другу судьбой.
_______

1Врагов же моих тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведите сюда и избейте предо мною.

2Гуль (англ. Ghoul) — мифическое существо и фольклорный персонаж, оборотень, представитель нежити в арабской, персидской и тюркской мифологии. Обычно изображается как существо с отвратительной внешностью и ослиными копытами, которые не исчезают при любых превращениях.
В доисламском фольклоре гули — оборотни, живущие в пустыне вдоль дорог и охотящиеся на путников, которых убивают, а затем пожирают. Также крадут детей, пьют кровь, воруют монеты, грабят могилы и поедают трупы. Постоянно меняют форму, превращаются в животных, в особенности в гиен, или в молодых привлекательных женщин. В исламе гули считаются одним из подвидов джиннов и порождением иблиса.

@темы: "Из глубины веков"