Ошибаюсь, обжигаюсь, Иду дальше, улыбаюсь!
Часть ІІ. Время разгребать золу
Глава 1
читать дальше
Исуриум. Страна огня и жгучего темперамента. Окруженная со всех сторон пустыней, она произрастала диковинным оазисом. В отличие от иных держав территория огневиков представляла собой цепочку крупных станов с небольшими песочными пустошами-переходами и вереницей неглубоких соленых озер. В этих местах не бывает холода, цветы и душистые травы произрастают лишь под магическим колпаком, дождь случается только во время кратковременных визитов высокопоставленных особ дружественных стран — иные расы с трудом переносили пышущий отовсюду жар. Благо маги воды за небольшую мзду, легко навевали грозовые облака.
Население состояло сплошь из красноволосых золотокожих с радужными глазами свалт-алфов. Улыбчивые, энергичные и неунывающие, в основном зарабатывали торговлей. «Феерия волшебных взрывов» славилась далеко за пределами Исуриума. Ни один праздник не проходил без их волшебных фонтанов, шутих и салютов.
Дважды в год, когда день равен ночи, небо над всем Исуриумом пламенеет многочасовыми разноцветными вспышками. В эти дни, под звук взрывающихся петард, уличные торговцы продают недельный запас горячего грога и медовых сладостей, шуты и комедианты танцуют на улицах и забрасывают прохожих рисом и цветами. Едва ли не в каждом доме звучат здравницы и слышны поцелуи, ибо с незапамятных времен только в этот период скрепляют в храмах брачный союз.
В свадебные дни на алтарях горит удивительно холодный синий огонь. Стоило коснуться его и на запястьях брачующихся появлялись традиционные татуировки. По них потом служители могли сказать, сколько детей пошлет стихия влюбленной паре и как сложиться их дальнейшая жизнь.
Исуриум замер в сладком ожидании: близиться благословенный день Ома.
***
Не смотря на поздний час величественный замок из желтого песчаника пестрел огнями. В железных «чашах» полыхали жаркие костры, освещая внутренний двор. В стойлах выли усталые трицератопсы — их гоняли с раннего утра. В каменном саду репетировали придворные музыканты.
Челядь, готовясь к празднику, сбилась с ног. Неудивительно, ведь через несколько часов единственная дочь правителя выходит замуж за второго в стране человека — советника Шиама Хаэсела. Злые языки поговаривали, что владыке огня следовало найти для дочери кого-нибудь моложе и покладистее. Хаэсел слыл жестким, даже жестоким свалт-алфом. В чем его нельзя было упрекнуть, так это в непрезентабельной внешности. Шиам был невероятно красив: густые махагоновые волосы струились до середины спины, сине-зеленые глаза то сверкали насыщенным ультрамарином, то светлели как молодая травка; высокий и статный, сильный и выносливый. Лучший во всем, кроме любви.
Череда желающих побывать в его спальне не убавлялась, но Шиам оставался безразличным к заигрываниям и откровенным предложениям. Вся его жизнь состояла из дворцовых интриг, политики и непомерной жажды власти. К тому же холодное сердце хранило опасную тайну.
***
— Откройте! Ну, откройте же! — Который час кричала, стучала, рвала медную ручку красивая рыжеволосая свалт-алф. В медово-карих глазах стояли злые слезы. Тщетно. Никто не ответит.
Что за напасть? Мачехина затея. Змея. Что б у нее зубы беспрерывно болели.
Девушка взвыла, вцепившись в огненную шевелюру. Хотелось визжать, топать и бить посуду. Но, увы, те две вазы, что украшали спальню, давно упокоились под окном, а серебряный кофейник только отскакивал от стены.
Оладе Эль Дин ничком упала на кровать. Будь она полноценным магом огня, никакая преграда не удержала бы ее. Привычно заныло сердце. Что это досада или запоздалое сожаление о навсегда утраченном? Девушка тяжко вздохнула и прижала к груди расшитую бисером подушечку.
Много лет назад она добровольно отказалась от дарованной с рождения власти над огнем. Дело не в том, что сил было маловато или способности ниже среднего. Скорее наоборот, огонь, точно котенок тянулся к рукам; ярче пылал, стоило подойти к камину или масляным светильникам.
Но…
Оладе панически боялась родную стихию. В раннем детстве, мачеха красочно расписала, как погибла мать принцессы.
Та беременность оказалась невероятно тяжелой. Несчастная женщина не вставала с кровати: мучилась болями и бессонницей. Во время родов нутро роженицы вдруг засияло и вспыхнуло; пламенело сильно и яростно, пока не выгорело дотла. Истошные крики умирающей слышали далеко за пределами замка. Придворный филид, как ни старался не смог утихомирить непокорный жар. Иссушенный магией старик замертво пал у одра обожаемой повелительницы. В горке пепла, опоясанный дымом и гарью, сказочным фениксом возник долгожданный младенец. Слуги и кормилица долго не решались взять на руки диковинное дитя, пока сам владыка Нед ХІ Эль Дин не показал пример. Из его глаз беспрерывно лились горячие слезы, а руки нежно укачивали почмокивающую во сне дочь. Он ни в чем не винил Оладе, лишь проклинал свою несчастливую звезду.
Говорят, неупокоенная душа первой со-правительницы так и не покинула пределы столицы. В безлунные ночи в заколоченных покоях челядь слышит то плач и вздохи, то шум бушующего пламени.
После мачехиного «выступления в лицах» впечатлительного ребенка стали преследовать кошмары. Ей снилось, как горит ее нежное тело, как пузыриться и съезжает кожа с костей, как оголяется череп и лопают от жара глазные яблоки. Каждая ночь заканчивалась истеричными рыданиями. Няньки, мамки, воспитатели сбились с ног. Дошло до того, что маленькая Оладе боялась заходить в собственную спальню. Пармис Эль Дин только этого и ждала, предложила встревоженному отцу чудодейственный эликсир, настоянный на камнях Ики.
Увы, не было рядом старого наставника, мудрого филида, никто не рассказал коэну об ужасающих побочных эффектах чужеземного зелья.
Хоть страшные видения больше не докучали, но одновременно, принцесса перестала ощущать магию, точно надела мощный ограничитель. Правда открылась значительно позже — измельченные камни в клочья изорвали магические каналы. Сильный маг, обратился в пустышку. Кабинет министров, старейшины родов и храмовники держали совет долгие три дня. Их решение разбило сердце любящего отца: принцессу лишили права наследования. А Пармис Эль Дин обязали в ближайшие пять лет родить наследника мужского пола. Иначе последует расторжение брака с последующим изгнанием из страны Огня. На последнем пункте настоял коэн.
Повзрослев, принцесса научилась распутывать хитроумные комбинации Пармис, стойко противостояла ей. За что вскоре поплатилась. Амбициозная и властная свалт-алф нашла способ избавиться от строптивой падчерицы. Под предлогом, что в закрытом храме посреди пустыни легче сохранить чистоту невинной девушки, принцессу отослали прочь на долгие семь лет. Частью подкупленные, частью замороченные храмовники воспитывали Оладе в строгом аскетизме. Драгоценный серикум, самоцветы и любимые куклы оставили пылиться в сундуках. Изысканные яства, к которым привыкла с детства, сменили простые кушанья. Иная семья из нижнего сословья питалась разнообразнее. Но не это угнетало свободолюбивую, пылкую натуру свалт-алф. Ее лишили личного пространства, девичьих секретов, минимальной свободы выбора.
Служители рылись в личных вещах, просматривали переписку, подслушивали разговоры, подсылали лизоблюдов с целью выпытать сокровенное, то, что можно использовать против. Принцесса перестала доверять, взвешивала всякое слово, продумывала каждый жест и взгляд. Ей казалось, она играет в бесконечной пьесе, ее окружают не открытые, жизнерадостные свалт-алфы, а мертвые големы проклятого Эфира. От такой жизни легко сойти с ума. Ей повезло, отделалась лишь жесточайшей паранойей.
В редкие минуты одиночества, юная свалт-алф сбегала за пределы храма встречать рассветы и закаты. Прикрыв лицо от жалящего ветра, до рези в глазах всматривалась в далекий горизонт. Там за желто-сахарными барханами кипела жизнь: карнавалы, ярмарки, празднества Ома. Душа отчаянно рвалась прочь из клетки.
Жестокая насмешка.
Единственная дочь Великого коэна оказалась бесправнее последнего клошара.
Год за годом песок, ветер и солнце иссушили слезы на щеках. Со временем Оладе разучилась плакать, улыбаться, хоть как-то проявлять эмоции. Холод сковал когда-то пылкое сердце. Ее лишили матери, отца, и скорее всего, лишат жизни.
Дурные предчувствия оправдались в полной мере. Не успела принцесса вернуться в отчий дом, как грянул гром. Во время завтрака ее огорошили новостью о скором замужестве. Сговорились с женихом давно. Совет одобрил. Ждали лишь совершеннолетия невесты. Кусок стал поперек горла. Дрожащей рукой девушка поднесла кубок с разбавленным вином к губам.
Послушница-тень станет молчаливой домохозяйкой. Характер жениха не позволял заблуждаться на сей счет. Не о такой доле она мечтала бессонными ночами.
В стране Огня царил культ семьи. Редко в каком доме было меньше трех-четырех детишек. Жена оставалась на женской половине в окружении близкой родни. Чаще всего приглядывала за молодухой свекровь. Считалось, что огненных свалт-алф следует силой удерживать от возможных искушений. Ибо измена в Исуриуме каралась смертью.
Конечно, существовала каста «Отверженных». В нее входили мужчины и женщины по каким-то причинам не желающие или не имеющие возможность завести семью. Клошары занимали нижнюю ступень иерархии и брались за тяжелые мало оплачиваемые работы. Хоть за их жизнь не давали и медной монеты, среди «отверженных» часто скрывались нерадивые супруги. В бедных районах периодически проводились «чистки». После череды погромов на медово-песчаных тротуарах еще долго алели пятна крови и дымили похоронные костры. Карабинеры не жалели никого: ни мужчин, ни женщин, ни детей.
Оладе сквозь ресницы посмотрела на мачеху. Ядовитая красавица не смогла сдержать лихорадочный румянец и торжество в желто-радужных глазах. Принцесса с вежливой улыбкой поклонилась отцу.
— Зачем торопиться? Я плохо знаю достопочтимого советника. Если на то монаршая воля, давайте объявим помолвку, а свадьбу справим через год.
Нед ХІ Эль Дин хотел было даровать соизволение, но вмешалась Пармис.
— Не смущайся, малышка, я давно знаю, как сильно ты любишь Шиама. — Голос мачехи струился сладким медом. — Служители нашептали, он часто навещал тебя в храме. Не стоит тянуть с обрядом — тайные свидания иногда заканчиваются преждевременными родами.
Неожиданный удар. Крыть нечем: храмовники подтвердят любую ложь. Оладе неотрывно смотрела на пламя свечи. В груди разливался леденящий холод отчаяния. Вот и конец истории.
Коэн удивленно поднял брови. В сиренево-розовых глазах вспыхнуло недовольство. Вилка звякнула о фарфор.
После трапезы повелитель огня потребовал дочь на приватную беседу. Несчастной свалт-алф пришлось пережить весьма неприятные полчаса. Кусая губы, девушка безмолвно рассматривала изящную паркетную мозаику. А властитель все больше распалялся. В светильниках то там, то сям закипало и вспыхивало масло. Воздух нагрелся как в парной, окна запотели и потекли. На поверхности стола появились пропалены.
— Если б мать могла видеть всю глубину твоего падения!
Вскинувшись, Оладе подняла полыхающие обидой очи.
— Я чиста перед совестью и великим Ома. — Тихо проговорила она. — Готова пройти Обряд чистой души!
В подтверждение небо озарила ветвистая молния. Зазвенели стекла, а высокий бокал на камине треснул, выплевывая остатки вина на яркую шкуру процератозавра. Происходящее произвело на повелителя сильное впечатление. Он вдруг вспомнил, что Верховный в своих еженедельных отчетах хвалил дочь за кроткий нрав и чистосердечность. В кабинете резко похолодало. Коэн задумчиво поскреб ногтем почерневшее дерево. В очередной раз приходиться менять мебель. Нужно научиться держать себя в руках.
— Возможно, супруга поторопилась с выводами. — Нехотя признал он и, сверкнув глазами, добавил: — В храме будет присутствовать только лоллард. Незачем посторонним знать, что я усомнился в твоей невинности.
— Прошу не говорите моей дорогой матушке, ибо она огорчиться, что невольно возвела напраслину. Невинная ложь спасет ее хорошее настроение.
Оладе почтительно опустила голову. Владыка огня ласково усмехнулся. Сейчас юная принцесса походила на девственных огневиц с картин древних мастеров.
— У тебя доброе сердце, дитя мое.
Сказал и махнул рукой, отсылая свалт-алф прочь. Девушка присела в изящном реверансе и, подобрав пышные юбки, неспешно вышла. Ни отец, ни встретившийся по дороге слуга не догадывались, как сильно хотелось принцессе хлопнуть дверью и помчаться сломя голову в свои покои. Увы, нужно «держать лицо». Нельзя врагам давать в руки лишние карты, расклад и так не в ее пользу.
***
Яркие фрески, изящная лепнина и богатая позолота коридоров сияли в брызгах огненного света. Искры точно прошивали мертвый камень. Иногда Оладе казалось, живое пламя хочет что-то рассказать, предупредить, но как связанный по рукам и ногам пленник, лишь отчаянно сипит.
Принцесса мотнула головой, отгоняя странный дурман, навеянный навязчивыми всполохами. Наступила на кончик платья и едва не упала в кадку с пальмой. Рука в перчатке почтительно поддержала, не позволив позорно растянуться. Оладе сверкнула глазами на начальника стражи и сдержанно поблагодарила.
«Что у моих дверей делает охрана?»
Прислужники в ливреях бесшумно отворили двери.
Шаг вперед и вздох разочарования едва не сорвался с сочных губ. Вот и ответ на вопрос. В гостиных покоях принцессы с удобством расположилась со-правительница. Фрейлины суетились вокруг, создавая непередаваемый эффект курятника.
Как изменилась Пармис Эль Дин. Где изысканная вальяжность, что так пленяет окружающих мужчин? Перед свалт-алф сидела готовая плеваться ядом страшная гадина. Прекрасная маска треснула, обнажая червивую душу. Оладе и глазом не моргнула. Мило улыбнулась и попросила статс-даму со-правительницы принести чай «для моей дорогой матушки».
— Рада видеть Вас в добром здравии. Храмовники перед отъездом подарили древний цер. Говорят, там собраны легенды обо всех четырех стихиях. Хотите послушать?
Взмах руки, и шурша юбками, свита повелительницы поспешно скрылась за дверями.
— Не строй из себя невинность, моя дорогая.
— Право не знаю, о чем Вы толкуете?
Девушка села в кресло и чинно сложила руки на коленях. Все как учили в храме. Мачеху передернуло. В высоком мраморном камине занялись и затрещали дрова. Оладе вздрогнула и невольно побледнела. Неимоверным усилием воли заставила себя оставаться на месте, а не бежать за кувшином с водой. С этой фобией нужно что-то делать.
— Не понимаю, что вызывает твое недовольство. Жениха сыскали богатого, известного и весьма уважаемого. Он будет нежен и ласков.
Принцесса готова поклясться, что каждое слово пронизано ложью. Более того, Пармис словно разрывается на части. Она и рада и не рада предстоящей свадьбе. Стоит проверить подозрения.
— Шиам Хаэсел слишком красив, у его ног тысяча сердец. — Бросила принцесса пробный шар. Губы мачехи сжались в бледную тонкую линию. Вздох-выдох — расслабилась. Лишь искрящее пламя в камине выдавало нервозность.
— Он верный. — Слишком быстро и чересчур уверенно произнесла правительница. В глазах принцессы вспыхнула и погасла насмешка.
— В таком случае мы будем очень счастливы. На правах супруги, буду сопровождать его всегда и везде. Любовь дело молодых.
Что это? Шипение? Какая неприкрытая ненависть в прекрасных миндалевидных очах мачехи, а на кончиках медовых волос заблестели искры.
— Служители стихии рассказывали тебе, откуда берутся дети? Коэн обязал подготовить тебя перед ночью Первой луны.
«Вот как. Тебя послал отец! Какое облегчение»
— Нет. — Соврала принцесса. В прозрачных глазах сквозило невинное непонимание. Исходящая желчью Пармис фыркнула, представив какой сюрприз ожидает избалованного, пересыщенного ласками советника.
— Обычно говорят: слушай сердце, но поскольку ты яростно противишься браку, изложу факты. После священного ритуала и свадебного пира, молодая пара удаляется в опочивальню. Там супруг целует девицу в девственные уста и дарует ей свое дыхание. В лоне супруги расцветает и созревает цветок любви и через положенный срок рождается дитя.
— И все?
«Какое облегчение, а я-то думала, начнет рассказывать о пестиках-тычинках»
— Конечно. Перед обрядом, я дам тебе специальное питье. Оно успокоит нервы.
«Ничего не пить, не есть и не нюхать»
— Благодарю.
— Я никогда не желала тебя зла, дитя!
Со-правительница неискренне улыбнулась. В сердце расцветало давно лелеемое предвкушение.
«Наконец настало МОЕ время»
Попрощавшись, мачеха незаметно заперла дверь падчерицы на ключ. Лучше оградить себя от неприятных неожиданностей. Все же Пармис не верила до конца, что храмовникам удалось переломить упрямую волю огненной принцессы.
